К чему снятся Дети по соннику

И снова сон из двух частей. На этот раз обе части объединялись тем, что и в той и в другой присутствовали мои дети. Вначале я собирала младшего сына идти забирать старшего сына из школы. Я пыталась одеть его, но мне это никак не удавалось. То с него падали штаны, то на нем рвалась кофточка, то еще что-нибудь. Я нервничала оттого, что мы уже опаздывали. Наконец мы каким-то образом вышли из дома и пришли в школу, которая выглядела точь в точь как та, в которую ходила я в детстве: два больших здания, содененных лестницами и переходами. В школе было полно детей разного возраста. Наконец я нашла своего сына, который с несвойственной возрасту зрелостью объяснил мне, что ему надо куда-то с друзьями идти, сел в какой-то лифт и уехал. В следующей «серии» я с детьми находилась в квартире похожей на нашу старую. В детской комнате было большое окно с форточкой внизу, выходящее в какой-то зеленый двор, за которым просматривалась улица. Все это было на первом этаже. Вдруг к этой форточке нагло подвалил какой-то мужик и стал в нее заглядывать, нагло же при этом улыбаясть. Я ужасно рассердилось и немного испугалась, затем стала возмущенно требовать, чтобы он убрался и не заглядывал в комнату моих детей. На мужика это не подействовало и тогда я пригрозила, что вызову полицию. Мужик же проявил еще большую наглость, он расставил у окна раскладушку, почему-то припарковал рядом с ней яхту на прицепе, включил музыку и улегся на эту самую раскладушку. Короче, устроил себе настоящий курорт с кемпингом. Я пошла вдругую комнату и действительно позвонила в полицию, я даже помню весь разговор с ними. «У меня тут какой-то подозрительный тип под окном детской комнаты устроил кемпинг. Вышлите агентов по борьбе с подозрительными личностями!» Агентов выслали и я сразу успокоилась, осмелела и решила пойти посмотреть на нахала поближе. Когда я высунулась из форточки, мужик на раскладушке уже на казался мне таким наглым. Улыбка у него была вполне приятная и дружелюбная. Я стала с ним о чем-то говорить. Чем больше я с ним общалась, тем больше он мне нравился. Я уже начала с ним явно флиртовать, он меня приглашал куда-то пройтись и я собиралась вылезти к нему через форточку, как тут подктила огромная машина «агентов по борьбе с подозрительными личностями» с мигалками и разными прибамбасами. Из нее выскочили эти самые агенты одетые в нечто среднее между костюмами аквалангистов, пожарников и антирадиационным снаряжением, обвешанные какими-то баллонами типа огнетушителей, и с какими-то подводными ружьями/бластерами в руках. Давясь от смеха я стала их уговаривать не трогать этго типа, т.к. он совсем не опасный. На этом сон закончился. С чем это связать еще не придумала.

Два интересных эпизода из очередного

сна. Первый — забавный. Мне кажется, он должен повеселить Оракула, там смешно обыгрывается тема цензуры. Итак, я иду по улице своего старого города. Вдруг среди прохожих появляется пара детей беспризорников-оборванцев, мальчик и девочка. Они ведут себя ужасно нагло, пристают к прохожим, залазят к ним в карманы, дергают за рукава, в общем, распоясавшиеся воришки. Парочка приближается ко мне. Мальчик пристает к прохожему совсем рядом со мной, а девочка подбегает ко мне и без всякого стеснения пытается влезть рукой ко мне в карман. Я возмущена такой наглостью, крепко хватаю девчонку за руку и начинаю ее отчитывать, угрожаю, что сейчас отведу ее в милицию. А девчонка меня совершенно не боится и даже не пытается вырваться. Она мне так нагло язвит: «Ага, давай, давай, отведи меня в милицию! Я хочу в милицию!» «Вот сейчас и отведу» — все еще грозно отвечаю я. Но мысли у меня уже о другом. Я начинаю мучительно соображать: «А где же тут милиция?» Тащу девчонку за руку, иду куда-то, причем это неудобно, т.к. в руках у меня что-то еще. «Вспоминаю», что неподалеку возле кинотеатра когда-то был пост милиции. Притаскиваю девчонку туда, но вместо кинотеатра нахожу какую-то парикмахерскую, мне кажется, что пост милиции был именно там. В парикмахерской все как и должно быть, в креслах сидят клиентки, парикмахерши стригут, красят, завивают, переговариваются и т.д. Я спрашиваю их, где тут милиция, но никто ничего не знает, все смотрят на меня с удивлением. Я выхожу в холл и вижу вход в маленькую комнатку и опять «вспоминаю», что пост милиции был именно там. В комнатке никого нет, кроме какого-то мужика, совершенно праздно читающего газету, сидя на стуле. Спрашиваю его насчет милиции, он удивленно улыбается и говорит что-то вроде: «А-а-а! Так это у нас тут в советские времена была милиция! Ее уже давно отсюда убрали!» Полное недоумение и смена декораций. Второй эпизод меня просто поразил, связать его ни с чем не могу. Единственное, что он отдаленно напоминает, это — эпизод со стеклянными шахматами из предыдущего сна. И там, и тут присутствует элемент искусственно созданной гармонии. А может быть эти эпизоды никак и не связаны. Судите сами. Я в каком-то незнакомом месте, выхожу из некого здания на улицу, со мной сын. На улице ночь, полная тишина, ни души, вокруг — совершенно пустое пространство. В этой тишине я вдруг улавливаю какой-то легкий едва уловимый звон и шелест, раздающийся отуда-то сверху. Поднимаю голову и… замираю. Поверьте, описать увиденное там очень трудно! Слов не хватает. Прямо в воздухе, метрах в 5-6 над землей натянуты тонкие лески, пересекающиеся под прямым углом, как бы расчерчивая небо на квадраты. На пересечениях этих лесок-нитей непонятным образом прикреплены какие-то квадратные пластины, на которых вроде как магнитом удерживаются какие-то сверкающие золотистые штуковины (даже не знаю, что это было) разных абстрактных форм, которые тихонько позванивая, то и дело сами по себе перемещаются по этим квадратам, как будто кто-то водит по обратной стороне магнитом. Выглядит это интересно и красиво, т.к. сами эти штуковины уж очень сияющие, как маленькие светила, и звон очень приятный. В центре же каждого квадрата парит по небольшому треугольному вроде бы как воздушному змею, похожему на сияющую птицу. Во сне я почему-то считаю, что это такие абстрактные лебеди. Сделаны они из чего-то очень тонкого и блестящего, переливающегося всеми цветами радуги, очень легкого, с тихим шелестом колеблющегося от потоков воздуха. Кроме того от

этих лебедей свисают вниз «хвосты», пучки легких бумажных лент. Они свисают достаточно низко и мой сын ухватывается за одну из них, тянет воздушного лебедя вниз. Переливчатые крылья начинают развиваться сильнее, как от сильного ветра и я тут же останавливаю сына: «Не надо, отпусти! Их нельзя трогать!» Он послушно отпускает и мы еще долго стоим и смотрим, как завораженные, слушаем тихий звон, любуемся «лебедями». Они были ну просто неописуемо красивыми, как нечто не вполне материальное, как голограммы какие-то что ли. В общем, это все, слова закончились.