К чему снится Идти по соннику

Сегодняшний сон — один из тех, которые хочется немедленно записать, сохранить хоть часть чего-то, что на утро давало ощущение открытия. Итак, я иду пешком из родного Днепропетровска в Одессу. Надо сказать, что в реале Одесса для меня, как второй родной город и я туда много раз ездила на машине, причем последние несколько раз сама. Дорога, как это часто бывает, располагает к ненавязчивой медитации, кругом степи, холмы, бесконечное пространство, бескрайнее небо, крошечные живописные села у самой дороги, где летом дома утопают в фруктовых садах и цветах, в общем, простор, свобода и красота. И вот я по этой дороге с огромным удовольствием топаю пешком, потому что мне, видите ли, так захотелось, и вполне уверена, что без труда дотопаю по ней до Одессы. И по пути мне попадаются эти самые села, только сады в них прямо подступают к дороге и в них заманчиво краснеют всякие спелые ягоды, то вишня, то клубника, то малина, и так близко, можно рукой дотянуться. Рука, естественно, сама собой к ним и тянется, очень хочется освежиться ягодкой. Но всякий раз откуда-то выскакивает какая-нибудь местная шавка и начинает на меня истошно лаять. Так повторяется несколько раз, пока возле одного села мне не удается таки сорвать очень аппетитную клубничку и быстренько отправить ее в рот. Тут же выскакивает очередная шавка, совсем мелкая и противная, и начинает на меня лаять и хватать зубами за щиколотки, но мне ни капельки не больно, только смешно и досадно. Я останавливаюсь и тут происходит сразу несколько вещей. Во-первых я вспоминаю, что в Одессу я иду на конференцию (в реале я действительно готовлюсь ехать на одну конференцию, где собираюсь завести всякие жутко полезные знакомства и установаить контакты, необходимые для моей свободно-художнической работы, только совсем не в Одессу) и, что у меня с собой ведь нет никакого багажа, ни даже маленькой сумочки, а мне надо было взять с собой кое-какие бумаги, да и смена одежды не помешала бы. В общем я решаю, что срочно надо вернуться в Днепр на каком-нибудь автобусе или электричке, взять все, что надо и потом уже ехать в Одессу транспортом. Причем оказывается, что вокруг темно (раньше вроде не было), только это не ночь, а предрассветное раннее утро и поэтому я уверена, что времени у меня предостаточно и я все успею. А из домика в это время выходят хозяева, муж и жена, и я решаю, что как раз их и надо спросить насчет автобуса. Спрашиваю, есть ли тут автобус на Днепропетровск. Жена что-то говорит мужу и он отвечает, что есть и он меня туда проводит. И вот мы вдвоем идем по пустынным предрассветным улицам этого села и между нами завязывается увлекательная беседа про … енотов (!?). Мужчина жалуется, что местные еноты (при этом он указывает на лесопосадку неподалеку) совсем разбушевались и жители села намерены с ними всерьез бороться. Вот, недавно, говорит он, из рыбного склада (показывает на здание этого самого склада) случайно высыпалась куча рыбы, так эти еноты устроили нашествие, прибежали толпой, нагло сожрали всю эту рыбу и были такие агрессивные, что никто их отогнать не мог. Я слушаю и тут вспоминаю, что у нас во Флориде ведь тоже полно наглых енотов (сущая правда), и начинаю ему возбужденно рассказывать про них. Мол, у нас был точно такой же случай, один раз просыпалась рыба и эти еноты просто озверели, и вообще от них никакого спасения нет, ни одной мусорки без енотов нет (тоже правда) и поедают все, что люди оставляют для кошек и собак. В общем, заключаю я, у нас теперь разрешили этих енотов отстреливать. И мы все это с таким интересом обсуждаем, прям самая насущная проблема. В реале меня, конечно, еноты совсем мало интересуют. Так, за разговорами, мы доходим до автобусной станции и там уже стоит автобус на Днепр. Вот, говорит мужчина, твой автобус, к утру будешь в Днепре. Беседа прервана как-то внезапно и у меня вырывается фраза: «Что вот так вот и все? Я поехала?» Мужчина кивает. Я захожу в автобус, собираюсь прощаться, а мужчина заходит за мной. Я ничего не спрашиваю, думаю, ему тоже, наверное, надо в Днепр. И вот мы едем, светает и за окном уже пошли городские улица, толпы народа спешащего на работу, и вообще это уже никакой не автобус, а городской трамвай. На одной из остановок заходит мужик, который по неясным причинам вызывает у меня подозрение и страх. И вдруг мой знакомый из села протягивает ему какую-то бумажку, на которой записаны номера телефонов. Я присматриваюсь и вижу, что там написано 3 или 4 номера и два из них мои (один был реальный мой, другой нет), но все они легонько перечеркнуты, кроме одного. Я думаю, что это наверное номер этого самого мужика, а остальное на бумажке случайно оказалось, потому и перечеркнуто, и все же мне неприятно от-того, что там видны и мои номера и теперь они будут у этого подозрительного типа. И тут происходит нечто совсем странное. Я понимаю, что все это был сон и я его опубликовала на Оракуле, а Ярослав его расшифровал, хотя я его об этом конкретно даже и не просила, якобы ему самому интересно стало, и я читаю его расшифровку. А расшифровка получилась ужасно интересная и подробная, как всегда, Ярослав цитирует куски моего сна и что-то про них пишет. Особенно много там про этого мужчину из села, вроде бы что-то очень важное, что мол за этим образом стоит нечто гораздо большее, чем я догадываюсь и, что все тут не зря — вроде бы этот мужик на самом деле про меня все знал, и знал, что мне надо к автобусу, и автобус там неспроста сразу же оказался, и поехал он со мной тоже неспроста. В общем, что-то ужасно интересное, но толком не ясно, что. И тут оказывается, что у меня в руках огромная папка-скоросшиватель, набитая самыми разными бумажками; разных цветов, размеров, на разной бумаге, где-то написано от руки, где-то напечатано, туда вклеены всякие вырезки из прессы, фотографии, картинки, иллюстрации, и т.д., и все это — каталог моих снов, который я сама составила (!) (Согласитесь, это ведь и есть моя коллекция на Оракуле!) Мало того вокруг начинают как бы материализовываться мои старые сны, как какая-то виртуальная реальность. Вот мой недавний сон про цветочные горшки, цветы уже подросли, стали совсем пышными и красивыми. Все они в горшках кашпо, подвешены на какой-то круговой конструкции, создавая, как бы беседку из цветов. Я трогаю их, рассматриваю, раздвигаю руками зелень. Вот горшок с огромными пышными желто-красными розами, а вот чудные висячие белые розы, из горшка свешиваются ветки усыпанные ослепительно белыми цветами, как снегом. Красотень! А где-то рядом стоит Ярослав и все что-то комментирует по поводу этих снов. Я с ним переговариваюсь, то соглашаюсь, то спорю. Вот еще какой-то сон, вот молодой парень тоже из снов, вдруг, оказывается, что я и он одеты в белые набедренные повязки, как древние египтяне. Я, как и положено по стилю, с обнаженной грудью. Мы держимся за руки, а Ярослав и какие-то еще голоса, невесть откуда взявшиеся, вдруг заявляют, что этот парень (а он не вполне реальный, я знаю, что он из сна) мне совсем не подходит. «Вы же совсем не похожи друг для друга, вы же из разных цивилизаций!» При этом Ярослав меня так это по-дружески похлопывает по обнаженной груди, как обычно похлопывают людей по плечу, и хитро улыбается. Я же все держу за руку того древне-египетского паренька и никак не хочу его отпускать, притягиваю поближе к себе. Но что-то не так и я не могу его до конца к себе притянуть, нам что-то мешает, но что? «Говорю же, вы совсем разные, вы и построены по-разному» — заявляет Ярослав. Я вдруг вижу себя и того паренька со стороны и мы и вправду разные, я светлая, он — темный, как настоящий египтянин, мало того, у него какая-то другая конструкция тела, вроде как скелет другой, и поэтому мы не сходимся, как бы не совпадаем по форме, как неподходящие кусочки картинка-головоломки. На этом и просыпаюсь.