К чему снится Подъезд по соннику

Мы стояли у подъезда слегка под шафе: я, мой муж и какая-то наша подруга. Ощущение было такое, будто мы гуляем, как это было со мной в подростковом возрасте: целые вечера я проводила блуждая вдоль своего дома, выпивая, встречаясь с друзьями. Этого давно уже нет, да и интерес пропал к такому стилю жизни. Однако во сне это было очень естественно. Сгущались весенние сумерки, сиреневатые, влажные они скрывали в себе тревогу и надежду. Мы потягивали алкоголь, беседовали и ждали чего-то. Вдруг мимо нас прошла совсем молоденькая девушка. Она была такая, что сразу было ясно, что у нее проблемы. Есть такие девушки, у которых всегда проблемы, это видно сразу как на нее взглянешь один раз. Лицо сосредоточеное и печальное. Если к таким девушкам только подойти, то сразу же окажешься в водовороте ее неразрешенных вопросов, так что, если не планируешь включиться в операцию по спасению, то лучше совсем не подходить и не заговаривать с ней. Иного способа взаимодействия с ней не предполагается. Почуяв эту тему, я сделала вид, что не расслышала ее призывного бормотания под нос и постаралась отвлечь своих собеседников от нее. Потом я осталась одна, мои спутники куда-то пропали. Я поняла, что уже поздно, чтобы идти домой (не охото будить родителей. Я, видимо, уже полностью стала собой-подростком к этому моменту сна). Надо было где-нибудь заночевать. Я вошла в подъезд. Это был тот самый подъезд, в котором мы в молодости собирались. На втором этаже прямо напротив лифта оказалась дверь. Кроме того, вся стена этого помещения была стеклянная и украшена цветными витражами. Рисунки на стекле были яркими и жизнерадостными. Я сразу поняла, что здесь живет и работает знаменитый фотограф. Дверь оказалась не заперта и я вошла. Внутри никого не было. Стены в квартире были в основном убраны, только кое-где остались небольшие выступы, поэтому помещение имело вид длинного и широкого коридора, разделенного на зоны. Вдоль этого длинного пространства, стояли многочисленная мебель разного назначения, стиля и времени. В самом конце виднелась слегка отгороженая кухня вся в оранжевом цвете с белым крупным горохом. Все это напоминало детские рисунки грамотно стилизованные профессиональным дизайнером. Я с профессиональным любопытством рассматривала дизайнерские решения и все прислушивалась к себе: близко мне это или нет. Сначала я чувствовала некоторое отчуждение и мне казалось, что все это слишком броско и напыщенно, но чем больше я там находилась, тем больше меня захватывали эти красно-белые и красно-оранжевые узоры. Радуясь, что хозяина нет дома, я решила бесстыдно поинтересоваться его частной жизнью. Я даже придумала себе моральное оправдание: если человек не хочет, чтобы его видели, то зачем он живет за стеклянной стеной. Надо сказать, что стеклянная стена продолжалась от входа до самой кухни в конце квартиры. В кухне не было стеклянных стен. У меня даже возникло желание в один из моментов спрятаться на кухне, чтобы никто не мог наблюдать за мной из подъезда. Быть на обозрении было не очень уютно. Вдоль всего помещения стояли кровати с панцирными сетками, застеленые покрывалами. Спинки кроватей из гнутых железных трубочек были выкрашены в разные яркие цвета и создавали причудливый цветной орнамент. Не успела я как следует насладиться частной жизнью фотографа, как он сам явился и был удивлен моим присуствием. Я соврала, что только что вошла, потому что было открыто и я думал, что он дома. Мне показалось, что он выглядит усталым от всеобщего внимания. Я тут же сочинила дело, по которому якобы пришла. На самом деле я только на то и расчитывала, чтобы остаться у него до утра, чтобы не нужно было ночевать на улице. Контакт с фотографом еще не вполне был налажен, как на пороге появилась та самая малолетка с проблемами. Мне ее было по-матерински жалко, но и напрягала она меня сильно, и мне совершенно не хотелось тратить на нее свое время. В глубине души я считала ее проблемы надуманными, таким образом она старалась замаскировать те поступки, которые ей подсказывал гормональный бум, свойственный ее возрасту. Она прилипла к фотографу, лепетала какой-то вздор. Фотограф был взрослый мужчина, он только вздыхал и пытался давать ей рациональные советы. Потом он стал ее фотографировать, видимо тоже, чтобы развлечь и не слушать ее чепуху. Мне было немного скучно, хотелось поучаствовать в общении и я придумала как это сделать. Я решила помочь малолетке соблазнить фотогафа и организовать с ними секс втроем. Ну а что еще делать? Когда общаешься втроем, то третий все время получается лишний, а обижать никого не хотелось. Я превратилась в мисс проницательность. Мой ум быстро просчитывал варианты, глаз зорко выслеживал каждый взгляд, каждое движение моих товарищей. Я боялась действовать слишком прямо, чтобы никого не испугать и не оскорбить. Надо было осторожно и плавно подвести их к этой идее, так чтобы сначала это стало их сумасшедшей мыслью, проблеснувшей как молния, потом невероятным желанием… ну а потом взять и обнародовать, разрешить это желание и исполнить его. Вот такой коварный план. Девочка в любом случае старалась соблазнить фотографа, вероятно чтобы польстить себе. Она стянула кофточку, под которой было худенькое полудетское тело с маленькой грудью. Фотограф стрелял в нее вспышками, припав к объективу. Я боялась, что он слишком привык в своей работе отстраняться от моделей и может быть даже станет для меня самым трудным препятствием.