К чему снится Морковь по соннику

Вижу каких-то мальчиков. Один из них что-то доказывает остальным и потом ведет их к компьютеру. Похоже, ему удается доказать им, что у него есть интересные корреспонденты, которые пишут ему письма. Потом мы остаемся с ним одни, и тогда он показывает мне морковку, на которой постепенно, как сообщение смс на дисплее сотового телефона, начинают проступать буквы,. образующие слова, даже рисунки. Буквы как будто написаны от руки. Это сообщение от кого-то из-за океана. В другом фрагменте вижу сумку – она белая, с голубыми вставками из треугольников, с другой стороны вставки зеленоватые, цвета морской волны. Я думаю, что это не совсем то, что мне нужно. В сумке что-то есть, какая-то легкая набивка. Я думаю, что это, как обычно, в магазинах – всякая бумага. Я, как будто, на работе, причем, не то что на своей, а просто – в таком месте, где работают. Там откуда-то появляется маленькая девочка. Она маленькая – годика 3-4, и не очень красивая: у нее глаза немного косят, она широко раскрывает огромный рот, в котором может поместиться целый мир (как это было с Кришной), она плохо говорит, и вообще производит впечатление придурковатой, но при этом она очень мила и очень мне нравится. До меня в какой-то момент доходит, что ребенок без матери, неизвестно чей, и ее надо отвести в приют, но не тороплюсь это делать. Я ее спрашиваю, где ее мама – она отрицательно машет головой, что не знает. Ей надо в туалет, она показывает на свою попку, что уже не может терпеть. Я с ней на руках бегу в туалет, но его в обычной месте не оказывается. Я ищу его, мне показывают люди (какая-то медсестра), но туалета все равно нет. Тогда мы с девочкой оказываемся на улице, вроде как на краю какого-то не то леса, не то парка. Я уговариваю ее покакать здесь. Она расстраивается. А тут еще появляются какие-то люди типа десантников, военных, выключают свет, все погружается в полную темноту. Потом светлеет, но их враждебность опасна, и мы уходим. Потом я девочке пытаюсь устроить туалет из досочки и помогаю ей сесть, но это никак не получается. В следующем фрагменте мы с ней вроде на даче, на втором этаже. Я потом спускаюсь на первый – там Коля (муж). И вдруг Настя (дочка) появляется с разбитым, окровавленным лицом. И тут же из двери выпадает маленькая девочка с совершенно разбитым лицом – одна кровь, и эта кровь толчками бьет из ее виска. Я кричу Насте, чтобы она зажала ей рану, и Настя пытается это сделать. Мне страшно и стыдно, что я оставила ребенка одного. Потом я уже опять на работе, и узнаю, что мне придется отвечать теперь за то, что произошло с ребенком (но я не знаю, что сейчас с ребенком), что не отдала ее в приют сразу. У меня огромное чувство вины и собственной несостоятельности, бестолковости и никчемности. На этой же работе появляется мальчик. Собственно, он был еще при девочке. но некогда было обращать на него внимание. И вот девочки нет, а мальчик (он постарше, ему лет 7-8), он очень маленький телом, но с большой головой, огромными и немного выпученными черными глазами, огромными и густыми черными ресницами (как щетки – я подумала). Он болен, и лежит в кроватке в каком-то маленьком алькове. У него гноятся глаза и полон слизи нос, можно сказать, полностью забит. И у него нет мамы, точнее, ее нет здесь. Он встает с постели и идет куда-то, кажется, искать свою маму. Я думаю, что история с девочкой повторяется, и я ничем не могу помочь этому мальчику.